|
|
|
Каждый, кто хоть немного знаком с современными погребальными обычаями разных регионов России, знает, что в каждом городе усопших хоронят по-разному, и хотя эти различия порой весьма незначительны, примечательно, что они сохраняются и в эпоху глобализации и общее информационное пространство. Как нетрудно догадаться, в последнее время различия между поминальными обрядами в разных регионах нашей страны были еще сильнее – и в этом материале мы расскажем о некоторых особенностях поминальных и поминальных трапез, характерных для Русского Севера в старые времена (отголоски, однако, некоторые из них ощущаются и сегодня).
Свои и чужие
Как и во многих других регионах, на Русском Севере считалось, что в поминальной трапезе участвовали и мертвые, и живые. Мертвые представлены «невидимым присутствующим» умершим, а также другими родственниками, тогда как живые на самом деле являются настоящими гостями церемонии. Живые, в свою очередь, делятся на «чужих» и «своих». В первую очередь среди «своих», конечно же, были и родственники усопшего, а они, как считалось, подвергались наибольшей опасности во время всех обрядов, потому что именно их усопший изначально мог попытаться «убить» взять с собой». В результате родственникам умершего предписывалось по минимуму прикасаться ко всем предметам, символически связанным со сферой смерти: им запрещалось омывать тело покойного, копать могилу, нести гроб и т.д., знакомые или особо нанятые лица. Примечателен заонежский обычай, отмеченный русскими антропологами еще в конце ХХ века: принято угощать детей в венках во время траурной процессии сладостями, но делать это должны «чужие» — родственникам не разрешалось лечить детей. Также долгое время сохранялся обычай «есть отдельно» с покойником: в дни после поминок родственники приносили еду на кладбище и клали «долю покойника» на его могилу, а сами этого не делали есть там — дома ждали еды. Это резко контрастирует со стандартными для этих регионов обычаями гостеприимства: если в какие-то другие праздники хозяева берут на себя все функции и не позволяют гостям угощаться сами, то во время ритуальных трапез, наоборот, стремятся полностью перекладывают инициативу и свои обязанности на «чужих» — соседей и знакомых.
|
|
|
Нищие на поминках
Давать милостыню бедным в той или иной форме принято в поминальные дни в очень многих культурах (не только у христиан), но везде эти обычаи имеют свою особую форму. Таких традиций на Русском Севере было несколько. Во-первых, нищих можно было позвать к общему столу и накормить вместе с другими гостями праздника. Во-вторых, нищие могли сидеть за отдельным столом — а иногда даже в отдельный день и в отдельной комнате. Например, в Каргополе в конце ХIХ века был распространен такой обычай: накрывали стол специально для бедняков, ставили на него рыбные блюда, пироги, хлеб, блины, кисель, а после трапезы давали прикорм и деньги. Примечательно, что этим занимались не только состоятельные люди, но и бедняки. В Пошехонском районе нищим обслуживали отдельные столы на улице. В Заонежье по окончании трапезы нищие могли получить не только деньги, хлеб или зерно, но и домашних животных. В Олонецкой губернии было принято во время поминальной трапезы класть еду на одну дополнительную тарелку — как бы по усопшему. Эта тарелка оставалась на столе на протяжении всей трапезы, а в конце ее содержимое раздавали беднякам. Кормление и даяние нищим так или иначе символически функционировало как добрые дела в пользу отсутствовавшего здесь умершего — нищие в этом смысле являются «заменителями» невидимых душ во многих культурах.
Похоронные специалисты на поминках
Поскольку речь идет о древних обычаях, то под похоронными специалистами подразумеваются не современные похоронные агенты, а те, кто до них профессионально занимался похоронными делами: мойщики, плакальщики, гробовщики, могильщики. Их тоже часто звали к столу, чтобы поесть вместо покойника — иными словами, во время трапезы они могли играть ту же роль, что и нищие. Однако они имели и свои особенности: например, во многих районах Русского Севера прачки и прачки могли брать на себя дополнительные функции заместителей покойного. Такой обычай был зафиксирован в 1970-е годы в Пермском крае: на сороковой день возвещалось «видание души» (православные считают, что именно на сороковой день заканчиваются испытания души и решается ее судьба), а во время трапезе прачке оказывался особый прием — она сидела в переднем углу, пила и ела первой и т д. Когда происходило прощание, родственники усопшего приносили полотенце, скатерть с поминального стола, чашка, ложка, тарелка, нитки, иголки, свечи и хлеб в рюкзаке. Рюкзак этот отдали прачке, а потом подошли к ней и простились, как с мертвой. В частности, к ней обращались так: «Ваш ребенок (мать, отец и так далее) прощается с вами». Когда все родные и близкие умершего простились с ней, прачка ушла с хутора с котомкой, изобразив таким образом уход души, после чего вернулась к остальным, и они вместе пошли на кладбище. Подобные обряды с особой ролью прачек и прачек зафиксированы и в Вологодской губернии.
Духовенство на поминках
Священников на Русском Севере вызывали на поминки непосредственно в день отпевания и на сороковой день. Само по себе это неудивительно: до революции священники играли очень значительную роль в похоронах, и люди считали, что, поскольку священник совершает исповедь, миропомазание и отпевание, то от него во многом зависит посмертная судьба человека, а значит, и от него нужно относиться с повышенным вниманием и уважением. Примечательно, что именно на сороковой день священнику отводилась особая, более значительная роль в похоронном обряде: во-первых, он всегда сидел на почетном месте — в красном углу, где стояли иконы. Рядом со священником часто «сажали» усопшего: ставили для него тарелку и столовые приборы. Но священника часто встречали по-особому: навстречу ему выходили из дома, уверенные, что вместе со священником пришла к ним в гости душа усопшего, о котором этот священник заботился. Если священник приезжал издалека и заблаговременно, и ему нужно было переночевать в доме родственников усопшего, рядом с его ложем устраивали еще одно ложе — для незримо присутствующего усопшего. Наконец, еще один замечательный обычай с участием священника практиковался в Олонецкой губернии в конце XIX века: там во время трапезы на «лишний» столовый прибор усопшего клали пищу, а затем этот прибор клали на улице, на углу дома. Священник должен был незаметно для всех украсть эту еду и отнести в церковь. Такое пожертвование церкви также рассматривалось как подарок усопшему. Иногда, впрочем, пожертвования на церковь были и более прямыми: в Ярославской губернии в родительские субботы крестьяне приносили на кладбище пироги и отдавали их священнику, отслужившему панихиду.
|
|
|
